Павел Шеремета: «Нам нужно за два-три года войти в первую десятку»

Фото: Константин Мельницкий

Не все «сто шагов за сто дней», которые правительство Яценюка запланировало в конце февраля, были выполнены, признает министр экономики. Но исполнить все пожелания общественности быстро — невозможно, говорит Павел Шеремета, министр экономического развития и торговли.

— В начале июня исполняется 100 дней с того времени, как было сформировано новое правительство во главе с премьер-министром Арсением Яценюком. Как вы оцениваете результаты выполнения программы «100 дней — 100 шагов правительства»?
— Чтобы оценивать результаты, надо выбрать benchmark — с кем мы себя сравниваем. Если с деятельностью других украинских правительств, то у нас не самый плохой результат. Если с требованиями общества, то у нас еще много работы. У общества сейчас завышенные ожидания. Например, ровно через месяц после назначения выступал во Львове, где один из слушателей сказал мне: «Вы уже месяц у власти, а еще не изменили Налоговый кодекс! Я вам две недели назад на Facebook писал, что надо его изменить!». Оправдать такие ожидания практически невозможно, но именно они не дают нам расслабиться ни на минуту. Если отталкиваться от программы, то сейчас пока рано говорить — правительство как раз системно изучает ее результаты. Не думаю, что все запланированные сто шагов были сделаны, но и не всегда это было нужно. Например, сделали двадцать других, которые не планировались в марте, а какие‑то уже и не надо было делать.
— А как насчет результатов деятельности Министерства экономического развития и торговли?
— Для министерства определили четыре приоритета. Нулевой — помочь премьер-министру, Министерству финансов и Национальному банку завести финансовые ресурсы в Украину. Это было выполнено, причем ресурсы были заведены в большом количестве и на хороших условиях. Первый — принять закон о государственных закупках. Сделано. Хотя если бы премьер-министр не вносил бы этот закон лично и не отстаивал бы его в Верховной Раде, это было бы трудно выполнить. Второй — дерегуляция условий ведения бизнеса. Мы внесли в Верховную Раду четыре законопроекта, из которых два были приняты полностью, еще два — в первом чтении. Собирались внести больше, но узнали, что ряд законопроектов, в том числе от Александры Кужель (председателя комитета Верховной Рады по вопросам предпринимательства, регуляторной и антимонопольной политики. — «Капитал»), с предложениями, подобными нашим, уже внесены, и не желали создавать излишней конкуренции. Третий — улучшить состояние человеческого капитала страны.
Правительство сейчас активно критикуют за то, как был выполнен это нулевой приоритет, то есть за согласие на жесткие условия Международного валютного фонда без попытки договориться о менее болезненном варианте. В компетентных международных экспертных кругах бытует мнение, что Украина, наоборот, получила очень либеральные условия от МВФ. Однако эти условия заставили Украину согласиться на фактически шоковую терапию. Хотя в тех же международных экспертных кругах программы МВФ часто критикуют за их неполную эффективность. В частности, свою неэффективность в Греции МВФ сам недавно признал. Правительство проводит шоковую терапию не из-за программы МВФ. Украина больна хронической двойной дефицитозависимостью. Наше правительство, как это сделало бы и любое другое, разработало программу избавления от этой зависимости. МВФ просто поддержал ее. Однако это программа не МВФ, а Украины.
— То есть вы считаете, что эта программа была бы принята даже при отсутствии кредита МВФ?
— Так или иначе она была бы принята. Вопрос — когда. Это или другое правительство рано или поздно пришло бы к тому, что доходы и расходы надо сбалансировать. Наилучшее лечение (а эта программа и есть лечение) происходит тогда, когда выхода уже нет. В других случаях всегда есть соблазн отложить его на завтра. Но в этот раз «завтра» у Украины уже не было. Нам пришлось принять такую ​​программу именно сейчас, потому что стране грозила финансовая катастрофа. Нам нужно было выплачивать серьезные суммы, которых у государства не было.
— Кредит в $ 17 млрд от МВФ открыл Украине возможность получить еще около $ 15 млрд от других международных организаций и стран-кредиторов. Каковы гарантии, что они будут потрачены не на проедание, а на инвестиции в экономику и что Украине не придется влезать в новые долги для погашения этих?
— Во-первых, Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, Европейский инвестиционный банк больше не будут выделять средства в государственный бюджет, кроме кредита в $ 750 млн от Всемирного банка. Деньги этих структур будут направляться на инвестиционные проекты, а не на так называемое проедание — выплату заработных плат, пенсий и т. п. Во-вторых, для этого нам нужно как можно быстрее запустить двигатели украинской экономики, чтобы они приносили ресурсы на те расходы, которые так или иначе должны быть осуществлены.
— В программе «100 дней —100 шагов правительства», кроме получения займа от МВФ, также предусмотрено подписание соглашения об ассоциации с Евросоюзом, что было сделано лишь частично. Когда планируется подписание экономической части соглашения?
— В ближайшее время. Когда именно — будет решать уже новый президент Украины. Целесообразно сделать это как можно скорее.
— Может, более целесообразным было бы сделать это после восстановления экономического роста, по крайней мере в следующем году, когда бизнесу станет легче инвестировать средства в переоборудование производства согласно европейским стандартам и после получения соответствующих сертификатов качества?
— Зона свободной торговли с ЕС, наоборот, может послужить экономическому росту. Без этого экономика не восстановится. У нас сейчас есть вопросы относительно рынков на Востоке, поэтому когда у нас открывается возможность на Западе, надо хвататься за нее.
— Возможно ли будет, по вашему мнению, переориентировать украинский экспорт, который шел на российский рынок, в Европу? Может, стоит просто восстановить с Россией торговые отношения?
— Стоит продавать продукцию везде, где покупают. Но есть причины, по которым футбольные команды хотят играть в Лиге чемпионов. Там труднее, соперники сильнее, но и вознаграждение намного больше и класс игры намного выше. О Лиге чемпионов можно сказать фразой о Нью-Йорке: if you make it here, you can make it everywhere. То есть — если выиграешь там, выиграешь где угодно. А если выиграешь на чемпионате СНГ, то еще вопрос, где потом снова сможешь выиграть. Мы могли бы закрыться от Европы и остального мира и участвовать только в местном объединенном чемпионате, но мы хотим играть и выигрывать там — и мы выиграем. То же относится к любому бизнесу. Переориентировать украинский экспорт с российского на европейский рынок можно и нужно. И поляки, и грузины, и молдаване, и прибалты, и финны — все они через это прошли. Да, это трудно, и придется, например, и языки учить, и исследовать, как люди там потребляют тот или иной продукт. Но я не вижу причин, по которым украинские компании не могут ставить себе такую цель и почему они не могут ее достичь.
— Недавно стало известно, что Украина планирует подать жалобу на Россию во Всемирную торговую организацию в связи с ограничением поставок украинских товаров на российский рынок. Компании уже поддержали эту инициативу?
— Да. Для ВТО это должно быть сделано именно по инициативе компании, поддержанной на государственном уровне. Пока мы еще изучаем опыт компаний. Смотрим, есть ли барьеры и какие именно, насколько они мощные и кто столкнулся с ними.
— Обычно подобные жалобы подаются после неудачной попытки проведения двусторонних переговоров. Проводятся ли сейчас переговоры с Россией по этому поводу?
— Отдельные контакты были и есть. Но мы хотели бы, чтобы такие вопросы решались с помощью мощных контактов и переговоров.
— То есть жалобу в ВТО подадут только после того, как переговоры пройдут и завершатся неудачей?
— Это будет решаться в соответствующий момент, но в целом ваша логика правильная.
— Вернемся к внутренним украинским реформам. Вы возглавили рабочую группу по налоговой реформе при Минэкономразвития. Какими вы видите приоритеты будущей реформы?
— Налоговая система должна, во‑первых, выполнять развивающую функцию, т. е. стимулировать экономику, а не убивать ее. Во-вторых, она должна быть простой. В-третьих, она должна быть эффективной, то есть наполнять бюджет. Соответственно, рабочая группа Минэкономразвития разделилась на три направления. Поскольку в Министерстве финансов есть своя рабочая группа по налоговой реформе, в которой девять подгрупп, мы фактически договорились с Минфином, что он будет заниматься в первую очередь совершенствованием существующей системы. Мы же определяем, какой должна быть налоговая система, если бы мы создавали ее с нуля. Затем результаты работы двух групп сведут, и будет найдено наилучшее сбалансированное решение.
— Это решение будет совершенно новым Налоговым кодексом?
— Да.
— Как быстро будет подготовлен его первый проект?
— Этот вопрос недель. До конца июня как минимум концепция налоговой реформы должна быть готова.
— Когда же он должен вступить в силу?
— Реалистично — с 1 января 2016 г.
— Рассматривается ли сейчас отказ от налога на добавленную стоимость как одного из наиболее коррупционных?
— Рассматривается как вариант. С одной стороны, это непростой налог для администрирования и для чистоты, безкоррупционности системы. Но с другой — если мы идем в Европу, то должны оставить НДС, поскольку в Европе он применяется. Вопрос в том, насколько быстро мы идем в Европу. На то время, пока мы туда идем, вариант без НДС мог бы быть более приоритетным.
— Бизнес традиционно называет налогообложение одной из наиболее коррупционных сфер взаимодействия с государством. Знаете ли вы, как сделать эту сферу максимально устойчивой к коррупции?
— Первое — сделать ее прозрачной. Например, была идея сообщать на сайте (с согласия другой стороны), кому был возвращен НДС. Второе — обеспечить финансовый ресурс для возврата НДС. Если его нет, то за ограниченный ресурс начинается битва со всеми вытекающими последствиями. Если ресурса достаточно, то НДС нормально возвращается компаниям. Третье — найти соответствующих правильных людей и организовать правильные процессы. Наконец важно, что сегодня общество очень чувствительно и быстро реагирует на любые тревожные сигналы или признаки коррупции. Вообще, придирчивость общества и социальные медиа вместе создают возможность легко узнавать о вероятных нарушениях.
— Одна из задач рабочей группы при Минэкономразвития — предусмотреть расширение базы налогообложения. Как я понимаю, это должно быть сделано за счет детенизации, в частности, благодаря одобренному правительством 21 мая законопроекту о налоговом компромиссе. Что еще планируется делать для детенизации доходов населения и бизнеса?
— Одно из предложений рабочей группы — свести финансовый и налоговый бухучет. Кроме того, идут дебаты относительно единого социального взноса, решение по которому также рассматривается как один из рычагов детенизации.
— Есть группа экспертов, которые считают, что снижение ЕСВ может привести к тому, что зарплаты будут выплачиваться по-белому. Другие эксперты во главе с Минфином уверены, что такого эффекта не будет. Кого из них поддерживаете вы?
— Когда в экономике была наиболее критическая ситуация, я поддерживал министра финансов (Александр Шлапак. — «Капитал»). В бюджете фактически нужно было делать хирургическое вмешательство, а худшее, что может быть в команде медиков, это «еще один мудрый доктор начинает давать советы». Поэтому я на некоторое время сознательно отошел на второй план и поддерживал предложения Минфина. Сейчас я все больше склоняюсь к мысли, что для того, чтобы запустить серьезный экономический рост в стране, нужны радикальные решения.
— То есть снижение ЕСВ или его замена другими налогами?
— Все вышеперечисленное.
— Возможен ли сейчас в Украине переход от системы, когда предприниматели фактически являются и налоговыми агентами, к системе, когда население собственноручно будет заполнять налоговые декларации и платить соответствующие налоги?
— Я поддерживаю такую ​​идею, поскольку когда люди платят налоги самостоятельно, они становятся более ответственными и требовательными. Вопрос в том, будут ли они платить как положено. Необходимо попытаться внедрить такую ​​систему, проверить, будет ли она работать, и изменить, если этого не произойдет.
— То есть такого нововведения можно ожидать в новом Налоговом кодексе?
— Можно, хотя на 100 % не гарантирую, потому что это зависит от общего решения групп.
— Рабочая группа по налоговой реформе при Минэкономразвития, в частности, будет заниматься упрощением уплаты налогов. Сейчас Украина занимает 164-е место среди 189 стран в рейтинге Doing Business в категории легкости уплаты налогов. Программа «100 дней — 100 шагов правительства» предполагает сокращение количества налогов с 22 до 8. За счет ликвидации или объединения каких именно налогов планируется такое упрощение?
— Это налоги, которые не являются эффективными и мало что приносят в бюджет. Но тут надо быть осторожным, чтобы не исключить налоги, которые просто плохо администрируются. Например, налог на недвижимость пока мало приносит, но это не значит, что он не нужен в будущем.
— В июне, когда пройдут первые 100 дней правительства, закончится сбор данных для рейтинга Doing Business, который будет опубликован этой осенью. Поставили ли вы целью достижение конкретной позиции в Doing Business?
— Нам нужно за два-три года войти в первую десятку. У нас нет нефти и газа, но есть такое отягчающее обстоятельство, как нестабильность, поэтому нам нужно брать другим. Облегчение условий ведения бизнеса — это «фрукт, который низко висит». Этот способ малозатратный — практически ничего не стоит, — но у него высокий коэффициент действия. Высокое место в рейтинге не является 100 %-й гарантией успеха, но лучше его иметь, чтобы были козыри в разговоре с инвесторами.