Шумеры, чехи и мы

Фото: УНИАН

Наконец‑то состоится украинская премьера чешской оратории о доблести, дружбе, любви, смерти и бессмертии, написанной почти 60 лет назад.

   Чешский композитор Богуслав Мартину — пример того, что и в ХХ веке были уникумы, гениальность которых становится постижимой спустя годы. Хотя когда он в качестве награды за успехи в Пражской консерватории получил стипендию на совершенствование мастерства в Париже, его наставник Альбер Руссель, выучивший Сати и Вареза, сказал: «Моей славой будет Мартину!».

   Мартину и вправду стал славой — но славой Чехии, в которую так никогда и не вернулся. По прихотям сложной судьбы он жил во Франции, где один за другим писал великолепные инструментальные концерты, в Америке, где в военные годы создал шесть драматичных симфоний, а затем в Италии и Швейцарии. Если вы хотите услышать музыку мудрую, искреннюю, светлую и глубокую — разыщите записи позднего Мартину. Например, ораторию «Гильгамеш» (1955).

   По закону жанра в этом сочинении участвуют солисты — четыре голоса на шести ролях, хор и оркестр, а именно компактный струнный состав, дополненный трубой, тромбонами, арфой, роялем и ударными. Звучит очень интересно, тем более что исполнители репетировали несколько месяцев. Это Народная хоровая капелла «Почайна» под руководством Александра Жигуна и Национальный ансамбль солистов «Киевская камерата» во главе с дирижером Валерием Матюхиным — коллектив, сыгравший столько хорошей мировой и украинской музыки, именно современной, сколько остальные столичные оркестры вместе взятые — классиков.

   В «Киевских солистах» работает и сопрано редкостного объема и красоты звука — отважная певица Тамара Ходакова, в «Гильгамеше» у нее роли безымянной девушки-куртизанки и богини Сидури-Сабиту. Баритон Андрей Кошман поет Гильгамеша — справедливого и мудрого правителя древних шумеров, наделенного полномочиями божества. Тенор Сергей Бортник — охотника, обнаружившего Энкиду, и самого Энкиду — второго по важности персонажа после заглавного. Есть еще дух Энкиду (бас Олег Чернощоков), с которым Гильгамеш общается в финале оратории.

   Этот Энкиду был глиняным созданием, одушевленным вначале до природного юноши наподобие Маугли, а потом — когда Гильгамеш подразнил его куртизанкой и сразился с ним — до «прирученного» цивилизованного мужчины. Гильгамеш произвел с Энкиду эту метаморфозу из опасения, что свободолюбивый дикарь победит его и, воцарившись, приведет в упадок все разумное. Однако Энкиду вместо соперника стал замечательным другом и после серии совместных величественных деяний (в оратории они идут в пересказе) как‑то не ко времени умер, оставив величественного Гильгамеша горевать и задаваться философскими вопросами.

   Самое поразительное, что эпос древних шумеров — в вавилонском пересказе и английском переводе Р. Кэмпбелла-Сомпсона, сделанном еще в 1930‑е, — дает на них ответы. А Богуслав Мартину нашел им музыкальное воплощение — простое, чуткое и, когда вслушиваешься, — одновременно очень чешское и универсально-архаичное, такое, перед которым хочется почтительно склониться. И хотя в «Гильгамеше» половина эпизодов звучит сурово и сумрачно, другая — светла, горда и взволнованна.

   Исследователи восхищены, а простые слушатели в каждом музыкальном повороте эмоционально откликаются на то, как затейливо композитор применяет весь арсенал хорошо образованного автора ХХ века, впрямую контактировавшего с импрессионизмом, джазом и той неоклассикой, которую интересовали самые глубокие корни всей музыки человечества.

   В оратории три части: в первой чествуют Гильгамеша, рассказывают о жизни Энкиду вплоть до его преображения, во второй Гильгамеш в трауре по Энкиду, а в третьей заклинает его дух, чтобы выяснить разницу между смертью и бессмертием. Обо всех важных музыкальных происшествиях слушатели предупреждены еще в оркестровом вступлении — как и положено в древних эпосах, что уже случилось, то случится и в будущем.

Киев, Национальная филармония Украины
26 января, 19:00