Почем привычка переплачивать

Март 2014 г. Киев. 00:30. Очередная ночная встреча за чашкой кофе. Несколько действующих народных депутатов, несколько будущих (они, правда, об этом еще не знают). Неформальная, даже приятельская беседа.

— Так что ты думаешь по поводу привлечения профессионалов из бизнеса к управлению в государственных органах? Как это лучше сделать?

Глубина вопроса заставила меня задуматься, с особой размеренностью сделать глоток кофе, пытаясь соответствовать обстановке. Почему‑то вспомнились два небезызвестных персонажа, «думающих о стране». Отогнал эту мысль, хотя она меня упрямо не покидала, и от того улыбка то и дело предательски хотела появится на лице. Попытался взять себя в руки, получалось с трудом.

— А что их привлекать? Взять лучших из каждой отрасли, установить рыночную заработную плату и вперед!

— Ты же понимаешь, что этого никто не поймет. Как государство может платить ТАКУЮ заработную плату топ-менеджерам?

— Но оно же платит ТАКУЮ зарплату депутатам, чиновникам... Причем не рыночную, а много выше. И не в виде заработной платы. Мы же не хотим сами себя обманывать?

Один из сидящих за столом нервно поправил галстук Zilli.

— Ты же понимаешь, о чем я, — оборвал меня собеседник.

— Не знаю… Может, есть смысл создать какой‑то фонд, пусть бизнес сбросится, народ это любит. Богатые платят деньги госаппарату, как‑то так. Чудес ведь не бывает. Есть товар — человеческий ресурс. И этот товар стоит денег. Вполне понятных. Если человек, который стоит $ 10 тыс., работает за заработную плату в 10 тыс. грн, то это же абсурд? Мы же это понимаем.

— Ты не понимаешь!

Я действительно не понимал —мой мозг отказывался это делать. Вот, например, народный депутат. Наш народ никогда не платил своим избранникам ту плату за их труд, которая была в платежной ведомости. Цена содержания народного избранника уже давно жила своей жизнью, своими проблемами. Ее ареал обитания уже давно переместился с рынков в бутики на Monte Napoleone. Цена стала самостоятельной. Она начала пробовать разбираться в моде. У нее не очень получалось, но это ее не смущало. Она упрямо заходила в бутик Chanel и покупала там все без разбору. Так, ей казалось, она поднимала свой статус в собственных глазах. Она изучила название опций дорогих автомобилей. Она существовала в своей, отличной от избирательской, реальности.

В другой реальности жила Заработная плата. Она также казалась высокой «пересічному громадянинові». Оттого Цена иногда подначивала Заработную плату, отпускала колкие и такие же нелепые, как и она сама, комментарии в ее адрес:

— Твои избиратели хоть представляют, сколько стоит рубашка от Brioni?

— Отстань, они не знают Brioni, — говорила Заработная плата. Ей, правда, приходилось нелегко. Ее не хватало даже на ужины на выходных с семьей. Она болезненно переносила эту вопиющую несправедливость, когда вынуждена была отдуваться за всех. Но ее все равно никто не ценил и не относился к ней с уважением. Про нее иногда даже забывали, и она могла месяцами жить в одиночестве.

Я поймал взгляд одного из собеседников, сидящих за столом. Он смотрел на меня с некой безнадежностью. Возможно, он думал о выборах. Сначала в Киевсовет, потом, и это все понимали, в парламент. Возможно, он думал, что он скажет своему избирателю, у которого заработная плата в лучшем случае $ 200, а в худшем просто нет работы. Избиратель его не поймет. Он хочет видеть в ведомости депутата 5 тыс. грн. Как же мой собеседник прав! Избиратель этой страны не привык анализировать, он не хочет понимать и видеть даже очевидные вещи, он научился не замечать. За годы существования в мире, где он не влиял ни на что, он разучился думать, он стал мыслить другими категориями — категориями сегодняшнего дня. Так удобнее — можно легко оправдать 200 грн за голос на выборах, гречку-консервы-колбасу. Ведь эти 200 грн — это здесь и сейчас. Да-да-да, мой собеседник все‑таки чертовски прав: НЕ ПОЙМУТ! Этот народ привык переплачивать.

Мы допили кофе, попрощались. Заработная плата обреченно посмотрела мне вслед. Цена облегченно вздохнула. Искушение лениво открыло глаза — ему надоели эти ночные разговоры. Наступал новый день…