Возвращение примы

Удивительно, но факт: после победы на конкурсе молодых танцовщиков Vaganova-Prix и последовавшего за этим переезда из Киева в Петербург, на выпускной курс Академии русского балета имени А. Я. Вагановой, выдающаяся русская балерина, солистка Большого театра и этуаль театра La Scala Светлана Захарова ни разу не выходила на сцену Киевского театра оперы и балета. 17 ноября это произойдет впервые за 19 лет.

   Нынешнее ее участие в спектакле «Жизель» Национальной оперы Украины вместе с еще одним экс-киевлянином — премьером Московского музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Сергеем Полуниным — стало возможным благодаря запуску долгоиграющего международного проекта «Первая позиция», в рамках которого на главной из столичных музыкальных сцен можно будет увидеть десяток воспитанников Киевского хореографического училища, танцующих сегодня по всему миру.

   Собственно, этот проект вместе со Светланой Захаровой придумал и последовательно воплощает в жизнь в качестве продюсера еще один бывший киевлянин — танцовщик, солист Большого театра Юрий Баранов. И едва ли не главное достоинство их общего замысла — идея «внедрять» звезд современного балета в устоявшиеся годами репертуарные спектакли Национальной оперы Украины, подарить публике шанс увидеть их не только в традиционных, парадно-показательных гала-концертах.

   Вряд ли случайно визит российских звезд с украинскими корнями совпал с 75‑летним юбилеем Киевского хореографического училища, нынешние учащиеся которого готовят для именитых гастролеров специальный концерт и другие сюрпризы. И тоже не случайно, что открывается проект «Жизелью» — спектаклем, в котором 17‑летняя Светлана Захарова станцевала свою первую заглавную партию на Мариинской сцене. О Захаровой, которую мы не знали, но получили возможность увидеть наконец‑то вживую, Capital Time попросил рассказать в ее первом за полтора десятилетия интервью украинскому изданию.

— Вы родились и жили в Луцке до 10 лет, когда поступили в Киевское хореографическое училище. Сегодня вас что‑то связывает с этим городом?

— В Украине у меня не осталось родственников. Мама живет со мной. Отец, к сожалению, несколько лет назад умер. Бабушка и брат со своей семьей тоже переехали к нам. Все живут в Москве.

А в Луцке мы с родителями жили на проспекте Президента Грушевского. Когда я ходила в детский сад, к нам пришли тренеры из детской спортивной школы, и меня выбрали для занятий художественной гимнастикой. Несколько лет я их посещала, а затем перешла во Дворец пионеров, где занималась в ансамбле народных танцев.

Моя мама мечтала стать балериной. Но в свое время ее не отпустили в Киев, так что она решила, что ее мечты воплотит дочь. У мамы в Луцке был детский коллектив, какое‑то время она преподавала бальные танцы во Дворце пионеров, сама танцевала в труппе Волынского музыкально-драматического театра.

В Луцке жила балерина из Ленинграда, оставшаяся после войны в Украине. Когда мне было девять, мама отвела меня к ней на «просмотр», и она сказала: «Девочку обязательно нужно отдавать в балет». В общем, с ее благословения мы и поехали поступать в Киев.

В десятилетнем возрасте очень нелегко отрываться от родителей…
У нас в интернате были хорошие условия и прекрасные воспитатели. Но все равно было очень тяжело… Первое время мама приезжала ко мне каждые выходные. С возрастом стала привыкать, бывала в Луцке только на каникулах.

— Когда вы впервые вышли на большую театральную сцену?
— Это был один из спектаклей в Киевской опере, «Тщетная предосторожность», в котором участвовали дети из хореографического училища. Конечно же, несколько раз в год проходили училищные концерты, там я танцевала «Суворовцев», Мазурку из «Пахиты».

— Вы часто рассказываете о том, что «Жизель» в вашей творческой биографии занимает особое место…
— Эту партию мне доверили в 17 лет, в первый год работы в Мариинском театре. Это был мой первый балет с центральной сольной партией. Не припомню случая, чтобы кому‑то в 17 лет доводилось танцевать эту партию, это своего рода рекорд.

— Сколько раз вы выходили на сцену в партии Жизели?
— Учет спектаклей я, конечно, не веду. Танцевала «Жизель» во многих странах, на великих сценах: в Мариинском, Большом, парижской Grand Opera, миланском La Scala, в Японии, США, лондонском Covent Garden. Сейчас, оглядываясь назад, могу сказать, что очень многого не понимала, когда танцевала свою первую «Жизель». Мой педагог в Мариинском Ольга Николаевна Моисеева, которой в этом году исполняется 85, объясняла и показывала мне все буквально «по слогам». Начиная с техники («Жизель» — особый, «технический» спектакль) и заканчивая тем, что я должна чувствовать и понимать. С одной стороны, мне не надо было ничего «играть», а просто быть собой — наивной, искренней. С другой стороны, в 17 лет драматизм этого спектакля, сцену сумасшествия сложно было передать.

   «Жизель» я танцевала в разных редакциях. В русском балете эталоном «Жизели» является Уланова, в школе все мы отталкивались от ее образа. Европейская Жизель — другая, у нее иной характер, иные движения. Когда я впервые станцевала ее в Grand Opera, то почувствовала свободу от каких‑то устоявшихся рамок. И поняла, что нельзя зацикливаться, нужно постоянно искать что‑то новое.

— Что более всего влияет на настроение спектакля: менталитет страны, традиции определенного театра, партнер по сцене, настроение публики?
— Наверное, театр. С одной стороны, ты знаешь, какой образ хочешь донести, с другой — ты должен войти в спектакль с другими декорациями, костюмами, иногда немножко другой хореографией. С Сергеем Полуниным, с которым мы выступим в Национальной опере Украины, мы уже танцевали «Жизель» в Большом театре. Всегда, когда танцуешь с новым партнером, появляются какие‑то неожиданные краски, эмоции, ощущения.

— Вы согласны с тем, что русская балетная школа сегодня остается самой сильной в мире?
— Наверное, так категорично говорить нельзя. В мире очень много интересных театров. Да, она входит в тройку лидеров мирового балета, наряду с французской и английской школами.

— Как вы относитесь к экспериментальным постановкам, когда, допустим, хореограф берет классическую партитуру и «поверх» нее создает совершенно новый спектакль с новыми смыслами?
— Я танцевала балет «Золушка» в хореографии Юрия Посохова (он работает в балете Сан-Франциско, выходец из Большого театра). Юрий сделал очень интересный спектакль на музыку Прокофьева. В нем девушка попадает к волшебнику, который ее вводит прямо в сказку, где она встречает принца. В принципе, все то же самое, но в современной хореографии. Этот спектакль несколько сезонов шел на сцене Большого театра, и при всей модернизации не утратил исходной концепции.

— «Жизель» на сцене Национальной оперы Украины с вашим участием открывает долгоиграющий проект «Первая позиция», который вы курируете как художественный руководитель. Каковы его глобальные цели?
— Смысл и задача этого проекта — пригласить артистов, которые разлетелись по всему миру, но были рождены или учились в Украине. Возьмем мой случай: после переезда в Петербург в 15‑летнем возрасте я в Киеве не танцевала…

— Не звали?
— Знаете, как‑то не складывалось. На киевские гастроли Мариинского или Большого я не приезжала по разным причинам — то другие гастроли не позволяли, то еще что‑то. По телесюжетам, по фотографиям вижу, что Киев изменился. У многих моих коллег, как и у меня, есть ностальгия по этому прекрасному городу и по училищу. Но главное в «Первой позиции» — чтобы Украина увидела своих детей, которым дала жизнь и образование. Украина очень богата талантами, поэтому мы хотим сказать родителям: талант ребенка нужно открыть и поддержать в самом раннем возрасте. Украине сегодня необходима популяризация балета и балетных школ!

— Вы как‑то упоминали о возможных совместных проектах с вашим мужем, скрипачом Вадимом Репиным. Как это может выглядеть?
— Когда балетный и музыкальный мир узнал, что мы пара, посыпалось множество предложений от самых разных фестивалей о совместном выступлении. Мы, конечно, тоже загорелись, но крайне трудно было найти общее свободное время. Другая большая проблема — репертуар. То, что танцую я, не играет Вадим, и наоборот. Тем не менее в этом году на фестивале в швейцарском городке Сен-Пре все‑таки состоялось наше первое совместное выступление. Играл камерный оркестр, Вадим солировал, а я танцевала. В «Умирающей лебеди» Сен-Санса обычно солирует альт либо виолончель, а Вадим решился сыграть этот номер на скрипке. Получилось космически! Ряд номеров специально поставили для фестиваля.

— В какой области, помимо сольной карьеры, вы себя реализуете? Возможно, пробуете себя в хореографии, педагогике?
— Ничем этим я не занимаюсь, только благотворительностью. Мой фонд «Развитие танцевального искусства» уже несколько лет выплачивает ежемесячные именные стипендии двум-трем ученикам из пяти российских балетных школ. Всех стипендиатов я отбираю лично. Единовременные выплаты получают ветераны сцены. В какой‑то момент я подумала, что неправильно заниматься только собой. Вспомнила, как в юности мне нужна была помощь и с какой благодарностью тогда воспринималась любая поддержка.

— Вы планируете заглянуть в Киевское хореографическое училище?
—Да, визит планируется, и я его очень жду. Когда думаю об этом, сердце сжимается. Помню каждый уголок в этой школе, каждый зал, номера комнат, где мы переодевались, где отдыхали. Всех помню! Много лет у меня не было возможности не только выступить, но и просто приехать в Киев, побродить по любимым местам. Вот теперь надеюсь, что за три дня все успею.