Балетный вечер превратился в манифестацию в поддержку Дениса Матвиенко

«Шопениана», представленная в Национальной опере, абсолютно соответствует версии балета 1908 г.

Фото: Алексей Солодунов

«Шедевры русских сезонов» были показаны на сцене Национальной оперы на следующий день после скандальной пресс-конференции Дениса Матвиенко, раскрывшего суть своего конфликта с дирекцией театра (см. «Капитал» от 9 апреля). Имя отстраненного от руководства балетной труппой артиста на афише не значилось, но, видимо, обстоятельства заставили его изменить планы и выйти на сцену вместо заявленного Сергея Сидорского. В итоге премьера балета «Шопениана», занявшая первое отделение, закончилась своеобразной акцией поддержки артиста — после ее показа зал аплодировал минут десять.

«Шопениана» — энциклопедическая неоклассика, чистая пасторальная идиллия, в которой, будто в замедленной съемке, перед публикой мелькают призраки прошлого: скульп­турно отточенный женский кордебалет, две Сильфиды (Анна Муромцева и Юлия Москаленко) и единственный Юноша. В этой центральной партии Матвиенко практически без репетиций доказал, что и высокая классика ему не чужда — не столько публике, сколько оппонентам, безапелляционно заявляющим, что «нашей опере модерн не нужен».

В еще одной премьере вечера, «Видении розы» на музыку «Приглашения к танцу» Карла Марии фон Вебера, также доминировали потусторонние мотивы. После первого бала Девушка (Екатерина Ханюкова) видит во сне Розу (Евгений Лагунов), которая является ей в виде прекрасного соблазнителя. Инфантилизм женского танца здесь сталкивается с эротической кошачьей пластикой, и от соприкосновения двух контрастных миров высекаются яркие искры. «Анималистическую» тему закрепил танец «Умирающий лебедь» в исполнении еще одной солистки Национальной оперы — Екатерины Козаченко, неимоверная пластика которой не могла не пробудить воспоминания об Анне Павловой, первой исполнительнице знаменитой миниатюры.

Единственный guest star — Николай Цискаридзе (Золотой Раб) — составил пару киевлянке Елене Филипьевой (Зобеида) в репертуарном балете Национальной оперы «Шехеразада» — третьем отделении без малого трехчасовой программы. Сложно сказать, что доминировало в этом дуэте — страстная хореография или блестящая актерская игра, — но незамысловатый сюжет Льва Бакста и Михаила Фокина перерос в потрясающую драму о черной ревности и жертвенной любви.

Для сценографии каждого из «исторических» балетов также был найден точный ключ. В «Шопениане» — условный задник с нарочито плоским растительным рисунком, подражающим пасторальным картинкам XVIII века. В «Видении розы» — гнутое ампирное кресло как центр притяжения всего действа. В «Умирающем лебеде» — черная обнаженная сцена, где ничто не отвлекает от пластического монолога. Решенный на основе эскизов Бакста в желто-красных тонах, балет «Шехеразада» по всему периметру сцены был обставлен с восточной помпезностью: подвижные резные ворота, разноцветные подушки на ложе Зобейды и тому подобная роскошь. Сценография еще раз подчеркнула, что «Русские сезоны» Дягилева — вовсе не стилевой и идео­логический монолит, а пестрая эклектика, в которой художественной ценностью обладает каждый из ее неповторимых элементов.

Все четыре постановки проходили в сопровождении симфонического оркестра Национальной оперы под управлением Алексея Баклана — музыканта, в очередной раз подтвердившего свое реноме лучшего балетного дирижера Украины.