Галерист и арт-куратор Марина Щербенко рассказывает, насколько окупают себя инвестиции в арт-бизнес, и объясняет, как политический кризис повлиял на украинский рынок искусства

Фото: Арсений Герасименко

В арт-бизнес Марина Щербенко пришла, имея одно техническое и два высших образования: по специальностям «художник-модельер», «менеджмент» и «финансовый менеджмент». Вкладывая деньги в новую для себя сферу, они с мужем, бизнесменом Виталием Щербенко, были готовы к тому, что искусство не станет основным источником семейного дохода. Тем не менее в 2008‑м открыли Bottega Gallery, а в 2012‑м — Shcherbenko Art Centre.

Появление второй площадки дало возможность расширить не только выставочное пространство, но и формат арт-деятельности. Shcherbenko Art Centre стал местом для экспериментов и позволил работать не только с художниками, но и архитекторами, дизайнерами.

Сейчас на счету Марины Щербенко около 150 кураторских проектов, реализованных не только на собственных выставочных площадках, но и в «Мистецькому Арсеналі», Украинском доме, Национальном художественном музее Украины, галерее «Лавра», Институте проблем современного искусства, ЕрмиловЦентре, а также в Чешском культурном центре (Прага).

С 2009‑го благодаря усилиям Марины и Виталия Щербенко проходит всеукраинский конкурс «МУХі», созданный, чтобы открывать и продвигать новые имена в искусстве. По словам Марины, несмотря на непредсказуемый политический контекст, сейчас идет активная подготовка к проведению конкурса в ноябре этого года.

— Кто финансирует конкурс «МУХі»?
— Основную часть средств вкладываем мы с мужем. В 2010‑м призы предоставляла компания Samsung, а в 2011‑м и 2012‑м деньги на премию выделил Voronov Foundution. Это живой процесс: идет постоянный поиск партнеров, спонсоров. Хотя, конечно, такие масштабные проекты должны спонсироваться совершенно на другом уровне.

— Кого из молодых художников вам удалось открыть?
— Таких художников, как Мария Куликовская, Назар Билык, Владимир Сай, Анна Звягинцева, Зоя Орлова, Павел Ковач, Марина Талютто и др. Большинство из них сделали свои первые персональные проекты на моих площадках. Например, художники Евгений Самборский, Юрий Билей и Павел Ковач из львовской «Открытой группы» до участия в конкурсе «МУХі» реализовали свои первые работы в Европе, а не в Украине. Можно сказать, мы вернули их домой. Хотелось бы также выделить талантливого днепропетровского художника Даниила Галкина: после того как он получил первую премию в 2011‑м, его карьера стремительно пошла вверх. Даниил, «Открытая группа» и другие художники стали номинантами на премию PinchukArtPrize и в течение последних лет осуществили целый ряд проектов очень высокого уровня.

— Почему вы не вывозите украинских авторов на арт-ярмарки?
— Одним из требований каждой серьезной ярмарки является стабильность галереи: она должна проработать по меньшей мере пять лет. Также смотрят, с какими художниками сотрудничала арт-институция на протяжении этого времени. Определенное «резюме» мы наработали, и нас уже сейчас готовы принять Art Vilnius, Vienna Fair и др. Осталось найти средства: в зависимости от места проведения ярмарки бюджет выезда может составлять € 10‑30 тыс., включая стоимость транспортировки работ, аренды бокса, монтажа-демонтажа, а также расходы на персонал и так далее. Но, во‑первых, вряд ли нам сразу стоит рассчитывать на серьезный коммерческий результат. Во-вторых, один-два выезда будут неэффективными — окупают себя лишь от пяти ярмарок в год: активные коллекционеры перемещаются с одной ярмарки на другую, и для них важно видеть бокс галереи на всех ключевых арт-событиях.
По европейским меркам мы считаемся еще молодой галереей. Но проработать в условиях украинской действительности шесть лет— это много. Учитывая, что за последние пять лет больше галерей закрывается, чем открывается.

— Продавая современное украинское искусство, вы сами его коллекционируете?
— Конечно. И, как и все коллекционеры, болею искусством. Но если у меня есть покупатель на работу из моей коллекции, я, скорее всего, ее продам.
— Почему?
— Потому что эти деньги тут же пойдут на поддержку того, чем я болею еще больше — моего дела.

— А можно ли выкупить работу обратно?
— Да. Продавая работу, можно сразу оговорить возможность последующего ее выкупа — если очень нужны деньги, есть покупатель, но не очень хочется с ней расставаться.

— Продавая работу, вы оформляете какие‑то документы?
— Прежде всего художник подписывает сертификат, подтверждающий его авторство. В этом документе содержится основная информация о работе, ее фото, стоит подпись автора, а также подпись и печать продавца. Что касается договоров, в Украине стабильной практики их заключения пока нет, хотя мы к этому стремимся. Все чаще у коллекционеров возникает желание не просто украшать предметами искусства свой быт, а выставлять их в публичных пространствах, публиковать в каталогах. В связи с этим так или иначе возникает вопрос авторских прав. Чтобы не быть заложником минутных настроений автора, коллекционеру всегда лучше иметь на руках договор, в котором прописано все, что он может или не может делать с произведением искусства — например, использовать его для рекламы какого‑нибудь своего продукта.

— Зачем коллекционеру покупать работу не у художника, а в галерее?
— Покупка работ у художников в мастерских — издержки нашего несформированного рынка. Это очень вредит делу: в мастерской практически невозможно контролировать цены. Но в нынешней ситуации автор порой просто вынужден продавать из мастерской, и сетовать на это нечего. С другой стороны, в галерее клиент получает определенные бонусы — например, лучшие работы лучших художников. Ведь отбор происходит на этапе формирования экспозиции — как куратором, так и самим автором. Поверьте, каждый художник на своей персональной выставке представляет только самое лучшее. Кроме того, в галерее коллекционер может получить профессиональную консультацию, причем не только относительно качества картины, а также по вопросам инвестирования в искусство из расчета получить в дальнейшем прибыль. Современное украинское искусство — это долгосрочная инвестиция с определенной долей финансового риска, даже если речь идет о работах топового художника. И демпинг цен невыгоден прежде всего самому коллекционеру. Обо всем этом в мастерских вам не расскажут.

— Насколько себя окупают ваши инвестиции в искусство?
— Открытие галереи для нашей семьи было определенным финансовым риском. Галерея постоянно балансирует на грани окупаемости. 2008‑й был единственным годом, когда что‑то можно было планировать и делать ставку на продажи. Затем грянул кризис. И когда мы более-менее адаптировались к новым условиям, обострился кризис политический. Вот уже два месяца мы находимся в центре революционных событий, и, как понимаете, бизнесу это отнюдь не способствует. Тем, кто поддерживал искусство — коллекционерам, меценатам, — сейчас просто не до того. Все средства и ресурсы в настоящее время направлены на совершенно иные цели. Кроме продаж предметов искусства я занимаюсь еще и кураторской деятельностью: реализую как свои собственные проекты, так и проекты заказчиков — компаний или частных лиц. Так вот, и это направление сейчас не развивается.

— Что вы предпринимаете, чтобы держаться на плаву?
— В ближайшие месяцы планируем открыть онлайн-ресурс, где разместим специально отобранные предметы искусства и дизайна от украинских авторов. Это, скажем, керамика художников Юрия Мусатова и Беаты Корн, дизайнерская мебель Сергея Махно и Юрия Рынтовта, а также получившийся в результате работы творческих тандемов текстиль: скатерть и салфетки Лилии Пустовит с принтами Павла Макова, платки Елены Ревы, графику для которых создавала Лада Наконечная. На сайте планируется несколько разделов: «текстиль», «бумага», «фотография», «живопись», «керамика», «стекло», «объекты» и др. Предложение не будет слишком перенасыщено: в основном представим эксклюзивные предметы для людей с развитым хорошим вкусом.